Очень простой и удобный в обращении человек

]

Поздно вечером заказала с работы дешевое такси. А это дешевое такси все равно спрашивает: вам эконом-класс или комфорт? Я говорю: конечно, эконом.

Мне езды 5 минут. То есть прошу дешевый класс в дешевом такси.

Выхожу на улицу. И тут ко мне подъезжает шикарный джип. И дядька в нем такой импозантный. Я ему говорю: «А чё это за тачка? Я дешевую просила». А он: «Да вот взял ваш эконом-заказ. Все лучше, чем простаивать». И объясняет, что он в этой фирме на вечерней подработке. Он очевидно не таксист, очень солидный дядька. Сам как глава компании.

Ладно, поехали. Вокруг огоньки, подсветка, елки, которые уберут теперь, видимо, только к 8 марта. И он говорит: «Как хорошо! Как красиво в Москве! Осталось только с Украиной разобраться». Я, опешив: «В смысле?» Он: «Выгнать оттуда американцев. Всё от них. И Донбасс. И Майдан. И Януковича они выперли. Вот чем им мешал Янукович?!» Я: «И на Майдане тоже американцы стояли? Сами украинцы вообще ни при делах?» Он: «На Майдане украинцы.

Но у них же всегда Майдан. Они всегда бухтят. Они даже в Крыму бухтят. Я был в июле. Мы им пенсии дали, зарплаты, они все равно недовольны. Всем.

Но Донбасс бомбить — это их местных фашистов американцы послали». Я: «Зачем?» «Развалить нас, дестабилизировать». Я: «Зачем?» Он: «Ненавидят нас. Всегда ненавидели».

Еще раз: очень представительный мужик, с виду никак не тянет на классическую жертву телевизора «из народа». Я с ним, конечно, на автомате переругиваюсь, но при этом конечно же понимаю, что этих наших убежденных людей разубеждать в чем-либо бесполезно. У них картина мира сложилась и зацементировалась намертво. Их можно только — щелк! — и чисто механически переключить на что-нибудь другое.

Вот мы подъехали к дому, а у него сдачи нет. Я ему должна 220. А протягиваю 250. Он тут же отвлекся от Украины и душевно мне объяснил, что 30 рублей, которые он мне должен был бы вернуть — это же не деньги. И как бы даже меня этим устыдил, что я вообще еще сижу и жду какую-то сдачу.

Но у меня возник естественный вопрос, что если 30, которые он мне должен, не деньги, то почему 20, которые я была бы ему должна, если бы он просто не взял мои 50 рублей, с которых у него не было сдачи — это деньги?

Но это я в голове думаю, а на самом деле говорю: ладно-ладно, не нужно, и он расцветает, и мы расстаемся друзьями!

И вся эта история, как ни странно, дает мне ответ на вопрос, который любит задавать один из моих друзей: что будут делать все эти отряды киселевых во времена условной «разрядки напряженности», когда для них отпадет необходимость натравливать своих граждан на Украину, Европу или Штаты? Так вот я думаю, они не станут создавать новых теорий, что в Украине не фашисты, Штаты не враг, и что Европа не лживая и не лицемерная. Они просто выключат эти темы и включат другие.

И народ с новой силой бросится обсуждать условный срок условного Сердюкова, и мой водитель скажет мне: «Как хорошо, как красиво в Москве. Одна беда: эту гниду Сердюкова никак не посадят!» И он даже не будет отдавать себе отчет: почему он заговорил со мной о Сердюкове? Почему это так его мучает? А его просто — чик! — и переключили. Очень простой и удобный в обращении наш человек.

Елена РЫКОВЦЕВА