Путин и Европа. Это не ядерная война. Это война нервов

Освобождение украинской летчицы Надежды Савченко, на несколько дней ставшее важной новостью как для самих украинских граждан, так и для мировых СМИ, позволило многим наблюдателям - прежде всего на Западе - говорить о «благоразумии» Владимира Путина. 

О том, что российский президент под воздействием ухудшающейся ситуации в стране, экономических санкций и фактической бессмысленности своей украинской авантюры, понял, что нет никакого смысла продолжать конфронтацию. Что он поддался на уговоры и доказательства своих партнеров по «нормандскому формату» - федерального канцлера Ангелы Меркель и президентов Петра Порошенко и Франсуа Олланда. И что освобождение Савченко - только первый шаг, за которым должно последовать освобождение других украинских заложников, возможный уход с Донбасса, прекращение провокаций и обстрелов. А это означает, что российско-украинский конфликт постепенно будет сходить на нет - даже если в ближайшие годы не будет решена судьба похищенного Крыма. Ведь военной конфронтации вокруг Крыма нет, а на репрессии против его жителей, не желающих беспрекословно подчиниться оккупационному режиму (или просто являющихся крымско-татарскими активистами) на Западе пока что закрывают глаза.

Но я не преувеличивал бы уровень путинского благоразумия. Советские руководители тоже не раз и не два освобождали известных политических заключенных в ответ на требования Запада. Некоторых даже меняли - например, известного диссидента Владимира Буковского, который на Западе тогда воспринимался с не меньшим вниманием, чем Надежда Савченко сейчас, обменяли на генерального секретаря Компартии Чили Луиса Корвалана. Но особого благоразумия это советским руководителям не добавляло. И признаков успокоения самого режима тогда тоже не наблюдалось. Кремлевские старцы так и сходили с ума вплоть до перестройки.

Надежда Савченко превратилась для Владимира Путина в досадную помеху. Пока шел процесс, ее задержание можно было использовать с пропагандистскими целями. Задержали «наводчицу», причастную к гибели российских журналистов. И судим, несмотря на ее депутатский статус и парламентский иммунитет - Россия не собирается уважать какие-то там нормы международного права, когда речь идет о преступлении. Полюбуйтесь, как мы защищаем память о наших гражданах, исполнявших свой профессиональный долг и убитых «украинскими фашистами»!

Правда, и с этим планом все шло не так уж гладко. Савченко удалось дать своим тюремщикам настоящий бой. Но после оглашения приговора она превратилась для Путина в досадную помеху. По телевизору больше не покажешь. А вопрос об ее освобождении будет подниматься во время любой встречи с западным политиком, на любой международной конференции. Савченко уже стала символом - а путинской России символы не нужны. Поэтому и решено было использовать ситуацию с обменом российских «грушников», попавших в плен во время боевых действий на территории Донбасса, на украинского депутата. Сами «грушники» Путину не очень нужны. Но лицо он сохранил - по крайней мере, в собственном понимании.

Однако утверждать, что за этим последуют какие-то следующие шаги, было бы весьма преждевременно. По непонятной причине наблюдатели с каким-то удивительным интересом - причем наблюдатели по разные стороны баррикад - восприняли комментарий путинского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, о том, что Россия будет приветствовать возвращение Украиной Донбасса «из гуманитарных соображений». В этом комментарии к заявлению украинского президента Петра Порошенко, сделанному после возвращения Савченко, усмотрели чуть ли не готовность отказаться от оккупированных территорий. А зря.

Потому что Путин и его окружение с первых же дней после начала донбасской спецоперации подчеркивают, что считают территорию Донецкой и Луганской областей неотъемлемой частью Украины - это, мол, не «исконно русский Крым». Но при этом считают реальным выходом из конфликта «федерализацию» Украины, которую и протаскивают под разными соусами. Песков не сказал ничего нового. Россия действительно готова уйти из Донбасса, если сам Донбасс получит право тормозить движение Украины в сторону Запада.

То, что Путин понимает реальность по-своему, продемонстрировало совещание по вопросам экономического развития, на которое были приглашены Алексей Кудрин и другие условные реформаторы. Или не реформаторы, а скажем так - люди, которые понимают, что продолжение конфронтации с Западом приведет к гибели российской экономики и потере путинской камарильей всего награбленного у россиян. На осторожные рекомендации Кудрина прекратить конфронтацию Путин сказал, что «мы не первые начали», а дальше пообещал стоять на «страже российского суверенитета» не только до окончания своего бесконечного президентского срока, но и до конца жизни. Если перевести эти слова с путинского на русский, то мы поймем, что Путин считает такие события, как украинский Майдан, началом западной борьбы с российскими интересами.

Для него Майдан - отнюдь не народное восстание против криминального режима, а «отжим» американцами его, путинской колонии - Украины. Защита суверенитета для Путина и состоит в недопущении «надругательства» над российскими интересами. И если Путин говорит американцам, что никакой Украины или Беларуси никогда не существовало - то так тому и быть. Не нужно с этим спорить. И никакая конфронтация с Западом не сможет помешать Путину защищать собственное безумие - пока он жив.

Для России это означает отсутствие какого-либо выхода, пока политический режим этой страны не рухнет под тяжестью экономических проблем, социальных противоречий, политических дрязг или просто обострения путинской паранойи. А для окружающего мира - необходимость жить с непредсказуемым соседом, который сам определяет собственные интересы и границы - вне зависимости оттого, что есть на самом деле - и сам определяет методы их защиты. Притом отсутствие денег для осуществления реальных военных действий - не большая проблема для Путина. Он действительно может «окопаться» на Донбассе и стараться использовать этот регион для дестабилизации Украины - но не лезть дальше. Но чем меньше у него будет денег для провокаций и войны - тем чаще он будет вспоминать о российском ядерном потенциале.

Да, собственно, он уже сейчас начал. Его угрозы в адрес Румынии и Польши - и напоминание о российских ракетах, которые «замечательно себя показали» - еще одно свидетельство того, что он раздражен не на шутку и воюет вовсе не с украинцами. Ядерный потенциал - это то, чем он действительно может «помериться» с Соединенными Штатами. Больше нечем. Но он прекрасно понимает, что каждое его напоминание о ядерной угрозе заставляет западных партнеров нервничать и думать, как бы его не злить. И как бы с ним так договориться, чтобы и не уступать, и его успокоить.

Это, конечно, не ядерная война. Это война нервов. Если Запад не поверит в его невменяемость, в его готовность нажать на кнопку, если будет стойко защищать суверенитет тех, кто не хочет покоряться российскому диктату, он выиграет. Погубит Путина. Добьется демонтажа его воровского политического режима. Дождется появления на территории современной Российской Федерации государства (или группы государств), которые не будут возглавляться опасными параноиками. И тогда в мире будет намного проще дышать.

Но пока что на Западе не так уж много политиков, способных держать удар.

Виталий Портников для 7days