Попытка Путина изобрести «российскую нацию» провалилась — Deutsche Welle

Закона о единой российской нации в России (фашистское государство, признанное 27.01.15 Верховной Радой страной-агрессором) не будет — рабочая группа по его подготовке сочла, что общество к этому не готово. Почему так случилось и что на самом деле объединяет россиян?

На Западе Владимира Путина часто называют националистом, но в России такой титул звучит двусмысленно — как, впрочем, и само слово «нация». В постсоветской политической традиции национализм приравнен к ультраправому радикализму, отношения которого с государством почти исчерпывающе регулируются уголовным кодексом и соответствующими полицейскими ведомствами. При этом основные политические силы, включая либеральную оппозицию, никак не оспаривают этого положения вещей и тоже относятся к национализму как к чему-то неприличному.

Идея законодательного оформления «российской нации» в этом смысле могла бы стать вполне революционной, но, судя по тому, что рабочая группа, готовящая законопроект, объявила о своей фактической капитуляции, национальное строительство спустя 25 лет после создания государства в его нынешнем виде — это все-таки слишком поздно.

Буряты, воюющие за «русский мир»?

Три года назад после смены властива Украине официальная Россия и в риторике, и на практике объявила себя защитницей этнических русских в сопредельном государстве. Словосочетание «русский мир» звучало с высоких трибун и телеэкранов, но уже тогда слово «русский» явно входило в клинч с более привычными официальной Москве «россиянами» и «российским».

Словом «россиянин» можно назвать и чеченца, то есть представителя мусульманского народа, в последние 20 лет дважды воевавшего с Россией, и бурята — сибирского буддиста. Буряты в России традиционно предпочитают служить в танковых войсках, многие из них воевали на востоке Украины, и когда российская пропаганда заявляла, что в Донбассе идет борьба за русский язык и русскую культуру, украинцы язвительно возражали: неужели буряты имеют какое-то отношение к жителям Донбасса? Они молятся другим богам, они говорят на другом языке, они внешне не похожи на русских — что они вообще забыли в украинских степях?

Национальное строительство давно прекратилось

Постсоветская Россия в первые годы своего существования была озабочена множеством куда более приземленных вопросов, чем национальное строительство. Кто-то был увлечен перераспределением собственности, кто-то учился жить в условиях катастрофической бедности — думать о высоком было просто некому.

Россия сохранила советское административное деление, важнейшим свойством которого были национальные автономии, в новых условиях превратившиеся в полноценные этнократии — когда титульная нация занимает большинство руководящих должностей, в школах обязательно изучение местного языка и культуры, у республик есть свой флаг, гимн и национальная история.

Так устроена Чечня, так устроен Татарстан, так устроены мусульманские Башкортостан, Дагестан, Ингушетия, буддистские Калмыкия и Тува, финно-угорские Мордовия, Удмуртия и еще несколько национальных республик. Их существование не позволяет России называться государством русского народа — официальная риторика использует термин «многонациональное государство», подразумевая, что Россия принадлежит всем этносам, входящим в нее. На этой стадии национальное строительство и остановилось в 1991 году — возможно, навсегда.

Несуществующая историческая общность

Стоит иметь в виду, что сохранившаяся до сих пор советская традиция подразумевает однозначно этническое значение слова «нация». В СССР этническую группу, к которой принадлежит гражданин, фиксировали в его паспорте, и в обиходе до сих пор сохранились вполне нацистские обороты со словом «кровь» — «во мне четверть украинской крови», «во мне есть только русская кровь». В СССР нациями назывались именно этнические группы, а все люди, которые жили в стране, принадлежали к «советскому народу». Предполагалось, что по мере построения социализма и затем коммунизма этнические различия между людьми исчезнут.

В годы правления Никиты Хрущева и Леонида Брежнева советская пропаганда изобрела термин «новая историческая общность», предполагающий, что русские, украинцы, грузины и прочие уже не отличаются друг от друга и все вместе принадлежат к этой общности.

Несостоятельность такой теории проявилась в годы правления Михаила Горбачева, когда «советский народ» в Азербайджане и Армении начал между собой настоящую межэтническую войну. Оказалось, различия между нациями никуда не делись, и советские люди готовы убивать друг друга только за принадлежность к чужому этносу.

На территории нынешней России эта же проблема проявилась уже в 1992 году, когда мусульмане-ингуши и христиане-осетины начали убивать друг друга в ходе территориального спора за небольшой ингушский район около осетинского города Владикавказа. Теперь в этом районе ингушей нет, а отношения между ингушами и осетинами остаются напряженными. Совсем недавно российский телеканал «Звезда» был вынужден уволить редакторов, подготовивших фильм об осетино-ингушской войне, в котором комментарии давал только ингушский президент Юнус-бек Евкуров, а осетинской стороне слова предоставлено не было. При этом и ингуши, и осетины формально — совершенно одинаковые россияне, имеющие равные права в своей стране.

Сегодня в России межэтнические противоречия задавлены сильной центральной властью, и Владимир Путин, очевидно, это понимает. Попытавшись на уровне закона объединить граждан России в «российскую нацию», он столкнулся с тем, что кроме массовой лояльности лично ему у объединяемых народов ничего общего, очевидно, нет. Возможно, Владимир Путин действительно хотел бы быть националистом, вот только нации, интересы которой он был бы готов защищать, не существует, и попытка изобрести ее в очередной раз провалилась.

Олег Кашин — независимый журналист и писатель, Deutsche Welle (Германия)