Как очистить власть, если не работает репутация? Никак!

Если институт репутации не работает, его место занимает терпимость к коррупции, некомпетентности, злоупотреблениям и безответственности…

Одна ошибка. Ровно столько, и не больше. Как у саперов. Один раз вляпался — и пропал навсегда. Так работает репутация.

Об этом сегодня пишет в колонке ЛІГА.net Сергей Бережной.

Ответственность для человека может принимать разные формы, и репутация — одна их них. Она не заменяет ни уголовную, ни служебную, ни какую-то другую. Она даже не слишком впрямую с ними сочетается. Можно быть осужденным преступником, но при этом иметь безупречную репутацию. Например, человека осудили за превышение необходимой самообороны — защищал девушку и переусердствовал. Преступник? Да. Мерзавец? Нет.

Журналист может вляпаться, как и все люди, которые на виду. Способов и поводов всегда хватает. От безобидного уклонения от сложной темы до циничной фальсификации. Через джинсу и прочее пренебрежение принципами медиагигиены. И если профессиональная репутация в медиа-сообществе (и просто в обществе) работает, то после того, как журналист с чем-то таким публично вляпался, у него больше не будет шанса ошибиться. Его просто не возьмут в приличное издание. В неприличные — сколько угодно, в респектабельные — нет. Ни на один канал, ни на одну студию, ни в одну газету. Повторю: это если институт репутации работает.

Политик тоже может вляпаться. У него поводов и вариантов еще больше: заплатил служебной карточкой за такси, попался на участии в инсайдерской торговле, утаил российский паспорт, уводил деньги в офшор, схематозил с госзаказами, далее по списку. И если в политике институт репутации работает, как в Европе, то после первого же такого разоблачения для него наступают кранты. Политика закрыта, можете больше не звонить.

Если же институт репутации не работает, то все выглядит иначе. Выглядит как у нас — и как в России, где ни один чиновник крупнее коллежской крысы, ни один депутат из совета крупнее хуторского не может быть лишен почетного права повторно и публично вляпаться. На все более высоких постах. Вплоть до самого высокого уровня. У нас политик, даже если его поймали на горячем и вонючем, может безмятежно продолжать голосовать в Верховной Раде, и ему будут руки пожимать коллеги — без малейшего смущения. Еще и мучеником его будут считать.

Когда институт репутации не работает, начинает работать терпимость к коррупции, к некомпетентности, к злоупотреблениям, ко лжи, к пренебрежению профессиональными принципами, к неработоспособным судам. К откровенным насмешкам над теми, кто пытается эту ситуаю изменить. И чем дальше, тем больше. 

Самая распространенная форма ответственности, которая у нас есть сейчас — безответственность. А если политику заведомо ни за что не придется отвечать, зачем ему заморачиваться репутацией? Зачем ему даже изображать порядочного, если он совершенно уверен, что в следующий парламентский созыв триумфально въедет на уже испытанной гречке или в партийном списке?

Без уже прокачанного института репутации, без выработанной привычки к принципу «одной ошибки», ни в Европу, ни у процветанию, ни к победе мы не придем. Придем на репутационную помойку, потому что ничего иного мы просто не будем достойны.